Похоже, известная поговорка «не можешь предотвратить революцию – возглавь ее» в отношении криптовалют в России не работает. Вместо риск-ориентированного подхода, предусмотренного в руководстве ФАТФ по виртуальным валютам, мы прошли еще несколько уверенных шагов к их запрету. Недавно в фонд «Сколково» был направлен со стороны Минэкономразвития проект Федерального закона «О цифровой валюте и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», а также сопутствующие законопроекты по внесению изменений в Уголовный Кодекс Российской Федерации, предусматривающие уголовную ответственность за проведение операций с цифровыми активами и цифровыми валютами (организацию незаконного оборота цифровой валюты; незаконный прием цифровых прав или цифровой валюты в качестве встречного предоставления при осуществлении торговой деятельности, деятельности по выполнению работ и (или) оказанию услуг) и соответствующие изменения в КоАП РФ, подразумевающие административную ответственность. О сути этих изменений и их влиянии на платежный рынок и экономику России в целом рассказывают Андрей Михайлишин, генеральный директор ООО «Цифровые платежи» (оператор платежного сервиса Joys), и Алия Юсупова, руководитель Комитета по правовым вопросам Ассоциации «Финансовые инновации».
Предположим, что проектируемые запреты – почти полный запрет оборота криптовалют, а также запрет на организацию выпуска и оборота криптовалют в России соразмерны реальным рискам, выявленным авторами поправок, которые при выборе между «регулировать» и «запретить» выбрали именно «запретить». Но даже в этом случае возникает несколько логичных вопросов, четкие ответы на которые необходимы для объективной оценки нового пакета законопроектов.
Во-первых, что именно мы запрещаем? В законопроекте не определен статус цифровых валют в качестве объекта гражданских прав – в подготовленном пакете законопроектов изменений в ГК, вносящих ясность, просто нет. Вместо системной квалификации и определения правового статуса авторы законопроектов пошли по пути локальных решений в рамках отдельно взятых законодательных актов, а именно – цифровые валюты отнесены к имуществу только в целях этих законодательных актов, в которые подготовленным пакетом законопроектов вносятся изменения. Между тем законопроекты не исключают участие цифровых валют в гражданском обороте, например, при наследовании. Как известно, наследование обеспечивает стабильность гражданского оборота и определяет судьбу наследуемого имущества – оно не становится бесхозным. Так, согласно статье 1110 ГК РФ при наследовании имущество умершего (наследство, наследственное имущество) переходит к другим лицам в порядке универсального правопреемства, то есть в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент, если из правил рассматриваемого Кодекса не следует иное.
Однако из законопроекта о цифровой валюте и сопутствующих проектируемых изменений не следует, что цифровая валюта в гражданско-правовом смысле является именно имуществом. И здесь, в соответствии с предусмотренным в законопроекте определением, приходится только догадываться, с каким именно объектом гражданских прав мы имеем дело.
В законопроекте цифровая валюта определена как совокупность электронных данных (цифрового кода или обозначения), содержащихся в информационной системе, которые предлагаются и (или) принимаются в качестве средства платежа, не являющегося официальной денежной единицей Российской Федерации, денежной единицей иностранного государства и (или) международной денежной или расчетной единицей. При этом слово «данные» в Федеральном законе «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27.07.2006 № 149-ФЗ приведено в качестве синонима слов «сведения», «сообщения» «информация» . В текущем правовом поле данные, как и цифровой код, возможно рассматривать в качестве объекта гражданского права, прежде всего, в ракурсе вопросов интеллектуальной собственности со всеми вытекающими правовыми последствиями, но не как официальную денежную единицу. Кроме того, понятие, близкое по звучанию и семантике включенному в законопроект о цифровой валюте (определение цифровой валюты) понятию «средство платежа», присутствует в Федеральном законе «О национальной платежной системе» от 27.06.2011 № 161-ФЗ – указанным законом регулируется «электронное средство платежа», и закон определяет его как средство и (или) способ передачи распоряжений клиентов в целях осуществления переводов денежных средств. Подобное сходство также не способствует лучшему пониманию правовой природы цифровых валют согласно определению, которое разработано для рассматриваемого законопроекта.
И наконец, в законопроекте «О цифровых финансовых активах» подобным же образом, как совокупность электронных данных (цифрового кода или обозначения) определены цифровые операционные знаки. И здесь снова задаем вопрос: в этот раз уже о том, где именно все-таки проходит граница между этими двумя правовыми новообразованиями?
Таком образом, в целом, предложенным пакетом законопроектов запрещается «нечто», но что именно, еще только предстоит установить.
При реализации установленных пакетом законопроектов запретов следует учитывать и то влияние, которое эти запреты окажут на российский рынок и программу цифровизации российской экономики.
Также стоит принять во внимание трансграничный аспект использования цифровых валют с учетом широкого спектра вопросов, определяющих его специфику. И здесь, как отмечено в упомянутом руководстве ФАТФ по виртуальным валютам, следует подумать, не приведут ли проектируемые запреты к тому, что соответствующая деятельность все-таки будет продолжать осуществляться (в нашем случае, в России), но исключительно подпольно. Технология децентрализованных виртуальных валют не позволяет устанавливать территориальные и государственные барьеры, ограничивать использование таких валют только в целях приобретения определенных товаров и услуг или не допускать осуществления переводов между физическими лицами. Поэтому запрет представляется не лучшим средством минимизации рисков цифровых валют, что уже не раз было отмечено, в том числе, а Докладе Ассоциации банков «Россия» (АБР) «Концепция оборота децентрализованных криптовалют», опубликованным в августе 2019 года. В этой связи нужно отметить, что меры уголовной и административной ответственности, предусматривающие, в числе прочего и серьезные денежные штрафы, могут оказаться малоэффективными в качестве средства защиты от внедрения новых технологий и метода хеджирования сопутствующих рисков.
Есть и иные способы победить указанные риски. Возвращаясь к тому же руководству ФАТФ, учреждения, осуществляющие деятельность, связанную с регулированием обращения децентрализованной виртуальной валюты, могли бы опереться на отраслевые ассоциации, устанавливающие необходимые правила игры для своих участников. Кстати, подобные ассоциации уже работают на территории Российской Федерации.
Такой альтернативный запрету подход представляется особенно актуальным в свете возможных выгод и преимуществ использования виртуальных валют.
Как известно, использование связанных с цифровыми валютами программных решений обладает потенциальной возможностью повысить эффективность платежей и снизить издержки на их проведение. Это, в свою очередь, сможет придать импульс развитию микроплатежей, открывая дорогу для недорогих товаров и услуг, продаваемых через интернет. А альтернативные способы осуществления переводов, например, набирающая в РФ обороты Система быстрых платежей, пока не являются всеобъемлющими.
Как отмечено в руководстве ФАТФ, «виртуальная валюта также может стимулировать международные денежные переводы и содействовать расширению доступа к финансовым услугам по мере того, как разрабатываются новые продукты и услуги на основе виртуальных валют, которые потенциально могут использоваться для обслуживания лиц, не имеющих доступа или имеющих ограниченный доступ к банковским счетам и услугам».
Согласно данным Google, за последние два месяца количество поисковых запросов по сочетанию «бесконтактный платеж» выросло на 300%. Это связано с пандемией коронавируса и желанием безопасно для своего здоровья осуществлять оплаты. Криптовалюты наилучшим образом удовлетворяют таким требованиям и обеспечивают беспрецедентный уровень прозрачности денежных потоков при идентификации кошельков. Центробанки многих стран осознают все преимущества цифровых валют и вместо борьбы с технологией и запретов, как это последовательно реализуется в Российской Федерации, работают над созданием цифровых валют центральных банков (CBDC – Central Bank Digital Currency).
На Всемирном экономическом форуме в Давосе (Швейцария) 22 января 2020 года сообщество из более 40 центральных банков, международных организаций, академических исследователей и финансовых учреждений создали основу, чтобы помочь центральным банкам оценить, спроектировать и потенциально развернуть CBDC.
На основе более чем 60 отчетов об исследованиях и экспериментах CBDC составлен Инструментарий Центрального банка по цифровой валютной политике.
20 мая Банк де Франс и Societe Generale заявили об успешном тестировании платформы блокчейн для транзакции с государственной криптовалютой.
Ранее в этом году французская Societe Generale Group выпустила облигации на сумму около 112 млн долл. США в виде токенов-акций на блокчейне Эфириума.
А в апреле этого года появилась новость, что Центральный банк Нидерландов присоединился к экспериментам с цифровым евро. Нидерландский банк заявил, что заинтересован в использовании цифровой валюты и намерен играть ведущую роль в развитии цифровой валюты центрального банка (CBDC).
В свою очередь, Народный банк Китая начал изучать использование легальной цифровой валюты еще в 2014 году. В конце 2017 года, с одобрения Государственного совета, регулятор организовал несколько крупных коммерческих банков и соответствующих учреждений для совместной разработки системы цифрового юаня. На сегодня завершено проектирование цифрового юаня, созданы стандарты верхнего уровня, основанные на замене валюты (M0) и теперь начинается период тестов и отладки. Испытания проходят в четырех городах: Шэньчжэне, Сучжоу, Новом районе Сюнань и Чэнду. В сообщение есть прямое указание, что Народный банк Китая планирует запустить оборот цифрового юаня до начала Зимней Олимпиады 2022 года.
История знает много примеров попыток остановить развитие науки и технологий начиная с Джордано Бруно. Авторы статьи, как и, мы уверены, все прогрессивное общество, рассчитывают, что российское государство примет взвешенные решения, которые позволят использовать в интересах своей страны, экономики, бизнеса и народа мировой опыт и технологии цифровых валют вместо простого введения уголовной ответственности за использования такого опыта и технологий, как это предлагается в сегодняшней повестке дня.
В общем, в своей истории многие запреты мы уже проходили, и широко известно, чем реализация этих мероприятий закончилась.